Кармен, Отелло и Рок
Конец
2002 года был урожайным на спектакли Романа Виктюка. Сейчас его работы редко
можно увидеть в столице, но в декабре были сыграны не только неизменно юная
"Саломея" и премьера минувшего сезона
"Мою жену зовут Морис", но и полузабытый "Фердинандо"
с питерской звездой Эрой Зиганшиной в главной роли.
Театральное агентство "Арт-партнер
XXI" под занавес уходящего года показало москвичам еще одну давнюю работу
Виктюка, также связанную с городом на Неве, - пьесу Гиго
де Кьяра "Элеонора". Эту постановку
режиссер осуществил в 1995 году на сцене Петербургского ТЮЗа
им. А.А.Брянцева, а роль великой итальянской актрисы Элеоноры Дузе сыграла Ирина Соколова. В столице давно ходили слухи
об этом спектакле, но его гастрольные маршруты роковым образом обходили Первопрестольную. И вот спустя семь лет после премьеры
"Элеонора", уже не имеющая к ТЮЗу никакого
отношения, добралась наконец до Москвы.
Пьеса представляет собой беспроигрышный вариант для
бенефиса: в гостиничном номере страдает от болезней и одиночества прославленная
театральная звезда, она вспоминает прожитую жизнь, перевоплощается в своих
героинь, и магия театра неизбежно торжествует над бытом и прозой.
Соколова работает виртуозно: рисунок роли продуман до
мелочей, но остается место импровизации - иначе будет скучно не только в зале,
но и на сцене. Актриса играет интонациями и тембром своего голоса, становится
то озорной девчонкой, то почти старухой, влюбляется, разочаровывается, падает в
бездны отчаяния и возносится на руках своего партнера, демонстрируя еще и
великолепную физическую форму. Ее безмолвный собеседник и возлюбленный оттеняет
монологи хореографическими вариациями и придает происходящему черты
синтетического театра. Присутствие этого персонажа на сцене восхищает своей
необязательностью: фантомы воображения Элеоноры - Соколовой достаточно реальны
и без материального воплощения. Но дуэт актрисы и танцовщика независимо от
сюжетной оправданности является эффектным режиссерским ходом, сообщает
постановке зрелищность, что немаловажно для спектакля-монолога.
Со дня премьеры в ТЮЗе Ирина
Соколова поменяла несколько партнеров. Сейчас это солист Санкт-Петербургского
театра оперы и балета им. М.П.Мусоргского Владимир Аджамов.
В отличие от своих предшественников он не шокирует юностью, что, несомненно,
идет на пользу целостности произведения. Не принц, но рыцарь, он тактично
остается в тени героини.
И неожиданно выясняется, что этот культурно сделанный
спектакль, одетый художником Владимиром Боером в
светлые занавеси, подсвеченные акварельно-голубым, и
сегодня не потерял своего подчеркнуто неагрессивного очарования. Актерское
обаяние Соколовой по-прежнему увлекает зал. Стиль Виктюка образца 1995 года
вполне конкурентоспособен и в сегодняшней щедрой на разного рода зрелища театральной реальности.
Синтез танца и драматического искусства привлекает Романа
Виктюка давно. Однако сейчас он больше внимания уделяет идеологическим
("Мастер и Маргарита") и социально-психологическим ("Давай
займемся сексом!") штудиям. Именно поэтому
"Кармен", проект Театрального агентства "Бал Аст",
возглавляемого актрисой Ириной Апексимовой, оказался неожиданным и значимым,
поскольку показал режиссера Виктюка иным, чем мы его привыкли видеть в
последнее время. Стоит отметить и рискованный продюсерский ход, ведь в
"Кармен" заняты почти 30 артистов, а пьеса Людмилы Улицкой мало
напоминает популярные нынче в антрепризах комедии.
Алое полотнище ограничивает пространство сцены. Огромный
анатомический рисунок показывает строение человеческого тела, подчеркивая
значимость главного органа - сердца. Черным на алом написано "cor" - первый слог этого слова по-испански. С него
начинаются и другие слова - "коррида", "Кордова". Смысловые
и фонетические рифмы наполняют пространство спектакля, обнаруживая неслучайность любых совпадений.
Выход Кармен: черный силуэт на пылающе-красном
фоне. На авансцене закуривает и посылает залу непринужденную улыбку. Как
поцелуй.
Кармен - сплошной контраст. Белая кожа и черные волосы, алые
губы и черные глаза. Безрассудство в любви и презрение к смерти. А они всегда
ходят рядом - белый силуэт и черный силуэт, Смерть (Екатерина Степанкова) и Рок. Последний
олицетворяет Габриелла, которую Людмила Погорелова
играет мудрой сивиллой. Каждое слово на вес стали, той самой, из которой
выковывают кинжалы. Погорелова увлекает в миф, в глубины подсознания, где
скрываются истоки трагедий. Она ведет торг со Смертью за жизнь Кармен почти
буднично, заранее зная исход. Голос как будто спокоен, но в каждом его звуке
чувствуется напряжение до предела натянутой струны - вот-вот порвется.
"Кармен" - это первая постановка пьесы Людмилы
Улицкой "Хоcе, Кармен и
Смерть". В сюжете новеллы Мериме писательница выделяет мотив обреченности
любви и, шире, человеческой жизни, а режиссер Виктюк придает этому мотиву
космический масштаб. Чем ярче проявляются красота и физическое совершенство,
тем острее и тоньше грань, на которой балансирует герой.
Стиль "Кармен" неожиданно напомнил другой
спектакль Виктюка - цветаевскую "Федру" с
Аллой Демидовой, Дмитрием Певцовым и Алексеем
Серебряковым. Та же завороженность поэтическим
текстом, тот же плен рифм и ритмов, та же тема воина, которому погибель
приносит страсть.
Хоcе
в этом спектакле два. Чернокожий, до умопомрачения пластичный красавец (Хоcе-любовник) и отрешенный от
происходящего атлет с невинным и непонимающим взглядом (Хоcе-солдат).
Треугольник взаимоотношений кажется слегка надуманным: хотя Кармен явно должна
увлечься Хоcе-любовником, ее
неизбежно притягивает Хосе-солдат. Дмитрий Жойдик
делает его наивным и несчастным. Таким не выжить в жестком космосе Виктюка.
Спектакль выстроен Виктюком безупречно. Даже брошенный
пиджак падает на пол именно на сильную долю такта. Белый луч изысканно
высвечивает клин кавалеров. Все приемы как будто известны, но кусочки знакомой
мозаики неожиданно выкладывают новый узор. К Мериме и Улицкой режиссер
примешивает сюрреализм в духе Гарсиа Лорки. Луна уже начала свой танец над
долиной, и кожа любовников замерцала серебряным блеском...
Сюрреалистическая обреченность чувствуется даже в тореадоре Лукасе. Алексей Скляренко играет его юным, но совсем не
наивным. В его танце есть экспрессия и уверенная в себе сила, а линии движений
точны и выразительны.
Наверное, кто-то ожидал увидеть в "Кармен" "другую Апексимову". Этого не случилось. Однако
"Кармен" показала, что в современном театре есть актриса с огромными
возможностями. Ей по силам и сложнейшая пластическая партитура, и тончайшие
психологические нюансы, и агрессия бросаемых в лицо партнеру слов, и трагедия
безмолвия. Одинокий танец Кармен под знаменитую хабанеру превращается в плач по
утраченной любви. Апексимова не делает Кармен ни испанкой, ни работницей
фабрики, она играет миф о Кармен, нечто, что может проявиться в каждой женщине
в любую эпоху и в любых интерьерах - от царского дворца до ночлежки.
Александр
СМОЛЬЯКОВ
Фото Михаила ГУТЕРМАНА
23 - 29 января 2003г
«Культура»
